|
Моим
отчаянным и благородным друзьям
– авантюристам посвящается.
ТЫ ПОМНИШЬ, КАК ВСЁ НАЧИНАЛОСЬ…
Дымная
лента раскалённого солнцем и
тысячами автомобильных шин
асфальта стелется бесконечным
серым ковром под длиннющий капот
нашего “ЗИСа”. Спуск, подъём,
спуск, опять подъём. Такое
ощущение, будто всем своим телом
помогаешь, вталкиваешь тяжело
груженый автомобиль
на очередную горку. Стрелка
спидометра дрожит у цифры “60”.
Увы – это наша норма. Наш “дедушка
Захар”, правда, может и больше –
целых 70 и даже 75 км. в час, но я
берегу силы “старика”,
стараюсь не перегружать
его старенькое “сердце” –
пламенный мотор,
не подхлёстываю его на
затяжных подъёмах - тягунах. Чинно
и обстоятельно, по всем
классическим приёмам вождения
грузовиков, как это было принято
в сороковых и пятидесятых
годах, переключаюсь на пониженную
передачу с промежуточной
перегазовкой и двойным выжимом
педали сцепления. Не смотря на
солидный возраст, двигатель
работает на удивление чисто и
ровно. Мой
напарник, штурман,
“бортмеханик и прислуга за
всё”, Коля Сальников по клубной
кличке “Прокладкин”, устало
дремлет, уютно
устроившись в деревянном уголке
кабины. Мягко покачиваясь на
рессорах, “ЗИС”
монотонно поскрипывает всеми
деревянными частями кабины.
Впереди резво, ходко
бежит, мелькая пятками покрышек,
наш “Малыш” – армейский
вездеход “ГАЗ-:67”, 1943 года
рождения. У него задиристый и
ужасно бравый вид, как будто он
хочет крикнуть всем встречным -
поперечным: “Ух, я вас…! Вот я
сейчас всех тут…!” Одно слово –
забияка! Их, то есть “ГАЗ-67”,
кстати, во время войны так боялись
и ненавидели немецкие танкисты,
что были готовы
до изнеможения гоняться на своих
танках за
ними по фронтовым полям, не жалея
горючего. Во время одной из наших
экспедиций по местам минувших
боёв, наша поисковая группа
совершенно случайно обнаружила
на краю поля, раздавленные
буквально в блин, останки “Иван -
Виллиса”, как называли немцы
собратьев нашего
“Малыша”. Со следами ребристых
немецких танковых траков на
деталях кузова. Судя по этим
отпечаткам, танк не просто
раздавил всей массой ненавистную
ему машину, а ещё и мстительно
развернулся на месте гибели противника.
Лёгкий, быстрый, манёвренный,
проходимый, “ГАЗ-67” был способен
таскать “на клыке” 76мм
противотанковое орудие.
Выскакивал перед “железными”
немцами неожиданно и дерзко.
Артиллеристы быстро
разворачивали противотанковое
орудие на прямую наводку, иногда
даже не отцепляя орудия от машины,
кинжальным огнём резали в упор
вражескую бронетехнику,
обалдевшую от такого нахальства
до полного столбняка, и так же
быстро исчезали.
Говорят, что где-то установлен
памятник советскому фронтовому
шофёру. Всё бы хорошо, но сидит
бронзовый водитель, почему-то на
бронзовом бампере американского
“виллиса”, который, по отзывам
тех же фронтовиков,
в подметки не годился нашему
“газику”.
Ну, а “дедушка Захар” –
обычный фронтовой трудяга - “УРАЛ
ЗИС-5В”, выпуска 1943
года, Миасского автомобильного
завода. “В” – значит военный
вариант. Машина простая в
управлении и надёжная в
эксплуатации, как лопата. У
кузова открывался только
задний борт. Кабина тоже
была упрощена до предела.
Вместо металлической облицовки
применялась деревянная. Доски
прибивались к каркасу гвоздями,
Двери обшивались досками, типа
вагонки. Крыша изготавливалась из
реек, обтянутых дерматином.
Начисто отсутствовал передний
бампер. На фронтовые дороги “ЗИС”
смотрел одной левой фарой.
Механический
привод тормозов был только на
задние колёса. Правда, имелся
вполне надёжный стояночный
тормоз. Времена были тяжёлые,
на сборочном конвейере
автомобильного завода работали в
основном женщины и дети,
так что качество
сборки было никакое и “до ума”
машины доводились уже в боевых
условиях самими водителями. Если
успевали, конечно. Машин и
водителей войне хронически не
хватало. Приходилось шоферить
буквально круглые сутки без сна и
отдыха. А спать ой как хотелось.
Просто смертельно! Чтобы не
заснуть за рулём, не проспать
вражеский авианалёт и проснуться
уже на “том свете”, фронтовые
шофера вешали у себя за затылком
на стенку кабины пустой
солдатский котелок. Немилосердно
грохоча над ухом и
пребольно стукая по темечку, это
нехитрое приспособление, по
словам фронтовиков, спасло не
одну тысячу водительских душ.
Уж так вышло, что наши
автомобильные герои родились в
один год. Правда, судя по
осколочным отметинам на раме и
пулевым отверстиям в кабине, “ЗИСу”
крепко
досталось на фронтовых дорогах. И,
наверное, не один горемыка –
водитель последним,
уже бессознательным усилием
останавливал этот “ЗИС”,
падая холодеющим лицом в
стылый руль.
Войну машина
окончила в Кенигсберге, потеряв в
последнем бою последнего своего
военного водителя, получив на
память две пулевых пробоины в
левой стойке кабины и новое
лобовое стекло, вырезанное из
немецкой витрины, взамен
простреленного. Стекло добротное,
толстенное. Д о сих пор так и стоит
на машине.
Фронтовая судьба “Малыша”
нам была не известна, к сожалению.
Натужено кряхтя, Захар
переваливает через очередную
вершину подъёма.
И, почты сразу по ушам бьёт резкий,
мощный звук пневмосигнала. Это
так встречные водители -
дальнобойщики восторженно
приветствуют наших ветеранов,
самозабвенно давя на “гашетку”.
Порой начинало казаться, что
наших “дедов” просто сдует,
сметет с дороги в кювет мощной
звуковой волной.
…После каждой проверки на
многочисленных постах ГАИ устало
побаливают пальцы на руках -
каждый гаишник считает своим
долгом лично убедиться в том, что
моторы под капотами
наших ветеранов родные, не
переделанные.
А пружины замков на крышках
капотов у “Захара” до
сих пор ох какие тугие! Постовых на
удивление восхищает всё -
и качество сборки
и “мягкость” работы
двигателей. Насладившись
зрелищем разогретых
дорогой двигателей, похлопав
дверями и заглянув под машины, нас,
как правило, милостиво отпускают,
даже не удосужившись проверить
документы. А нам только этого и
надо! Ведь на обе машины не было
НИКАКИХ ДОКУМЕНТОВ! ВООБЩЕ! Ни
номерных знаков, ни путевых
листов, ни, тем более, технических
паспортов. Оба “старика” давным-давно
официально списаны и должны были
быть переплавлены на молотки ещё
лет эдак 15-20 назад. Но усилиями
собирателя и реставратора старых
автомобилей Бориса Артёменко,
нашего хорошего знакомого, машины
были спасены от уничтожения и
находились в приличном
техническом состоянии. И,
испросив у Бориса разрешение на
эксплуатацию его автомобилей в
качестве транспортных средств, мы
безоглядно кинулись в эту
автомобильно-раритетную авантюру.
Но машины были в приличной “физической
форме”, а на дворе пылал
роскошным летом 1988 год.
А “гаишники” не были столь
мздолюбивы, злы и неприветливы
как теперь, так что на
появление на
дороге нашей маленькой, но очень
необычной колонны
смотрели скорее снисходительно,
чем неприязненно. Мы, честно глядя
в строгие милицейские глаза,
докладывали, что следуем в Крым,
гружённые клубным
снаряжением для проведения
подводно-археологической
экспедиции. Что, собственно
говоря, было чистейшей правдой.
Мы – это сдружившиеся в общих
заботах и походах несколько семей
с явно авантюрным оттенком. Наши
дети были
почти ровесниками,
сами мы были, как говорится: “немного
за тридцать”, что называется -
душа нараспашку всем ветрам.
Одним словом - романтики, прочно
объединенные всепоглощающей
страстью к путешествиям и
приключениям.
У большинства из нас за
плечами было уже не одно
путешествие, все
мы были вполне
сформировавшимися, полновесными
специалистами в своих областях
деятельности,
но всем нам очень не хватало
общества таких же, как мы
одержимых жаждой новых дорог
и горизонтов. И мы создали НАШ
КЛУБ!
В редкие дни, свободные от
подготовки к предстоящей летней
экспедиции в Крым, всем клубным
скопом ходили на выставки,
вернисажи, в кино. Нам было легко и
свободно в нашем дружном
сообществе. У нас было шумно и
всегда интересно. То приносилась
кем - то новая идея экспедиции, то
новый “самопальный” образец
снаряжения. Детально изучались
все доступные материалы по
предстоящим маршрутам.
Мы буквально жили предстоящим
приключением. Уже было получено
добро из симферопольского
управления погранвойск на
проведение сборов нашего
водолазно-технического клуба.
Приобретены железнодорожные
билеты для основной группы
участников экспедиции до
Евпатории и обратно. Всё было, как
говорится, “на мази”, как вдруг
выясняется пренепреятнейший факт
– обещанного администрацией
завода “Салют” грузовика
для транспортировки водолазного
снаряжения и экспедиционного
имущества не будет! В результате
каких то там подковёрных интриг
злополучный грузовичок
окончательно и безвозвратно
передан другим туристам. То есть в
один момент рухнуло всё!
Как поется в известной
слезогонной песне:
“…в глазах у него помутилось”. И
вот такая страшная картина - наши
дети рыдают в подолы материнских
юбок. Наши жёны с
молчаливой надеждой
взирают на
мужскую половину, то есть на
нас.
Надеяться на
чудо было совершенно
бессмысленно. Альтернативы
не было никакой. Нанять грузовик
для перевозки снаряжения было не
на что. Готовившаяся без малого
год поездка к морю
рушилась в грязь людской
подлости.
И вот “сильная
половина” нашей экспедиции,
хмуро переглянувшись, принимает
совершенно невероятное, но в той
безвыходной ситуации единственно
возможное решение – попытаться
доставить снаряжение к месту
проведения экспедиции на
раритетных автомобилях. Конечно,
риск был велик. Но это был шанс.
Наш новый план действий был
таков. Основной состав экспедиции
следует в Евпаторию поездом, а
снарягу и почти весь провиант
везут на ЗИС-5 и ГАЗ-67 пятеро самых
опытных и отчаянных механиков –
водителей, которые должны были
выехать на три дня раньше
основной группы.
И вот мы трясёмся по
симферопольской трассе уже
второй день. Позади – безобразная
битва за бензин, где-то под Орлом.
“Королева бензоколонки” ни в
какую не хотела заправлять
скопившуюся массу машин. Вот не
хотела, и всё тут. Без объяснения
причин. Топливо в наших баках было
на исходе, так что оставалось
только одно – пропадать.
Положение спас водитель “Малыша”
Санька Ермолаев. Сашка был красив
как Апполон и интеллигентен, как
академик. Он обладал совершенно
чудовищным чувством юмора и
изумительным даром убеждения. Не
спеша, вальяжно выбравшись из
кабины, на глазах у широкой
общественности в лице
возмущенных водителей и “хозяйки”
бензоколонки, он демонстративно,
до противности долго заводил
клубную кинокамеру, старенькую,
но очень похожую размерами и
всякими хромированными
прибамбасами на профессиональную.
Затем, со скучающе-ядовитым
выражением на породисто - холёной
морде лица, начал дотошно снимать
огромную очередь машин перед
бензоколонкой. А ещё потом он,
подойдя вплотную к зданию АЗС,
снял крупным планом перекошенное
от бешенства лицо
заправщицы и номер самой заправки.
Ну что тут ещё объяснять -
рассказывать! Через пятнадцать
минут мы, залитые
бензином “под завязку”, победно
запылили по дороге. Героический
Шурик невозмутимо
дремал в кабине “Малыша”, ожидая
своей очереди садиться за руль. Я,
по установившейся “доброй”
традиции, переживал за медленно,
но упорно растущую температуру
охлаждающей жидкости в двигателе
“Захара”. Мой сменщик Саша
Сальников, беззастенчиво
дрых. Все были при делах
Ну
конечно, откуда бедной, капризной
заправщице было знать, что в нашей
кинокамере не было ни
метра киноплёнки. Да и вообще,
честно говоря, у нас совсем не
было с собой киноплёнки. В целях
большей сохранности, весь
драгоценный запас киноплёнки вёз наш
кинооператор Олег, следовавший
вместе с основной группой поездом.
Но удачный трюк с кинокамерой мы
применяли ещё пару раз с тем же
неизменным успехом.
Бесчисленные, нервные,
километровые очереди
за бензином. Доливка радиаторов,
проверка температуры покрышек и
уровня масла в двигателях,
внешний осмотр автомашин, быстрые
перекусы всухомятку на обширном
крыле “ЗИСа” и опять в дорогу. Мы
рвались вперед, на встречу к нашим
друзьям, к ласковому морю,
продираясь сквозь раскалённое
асфальтовое марево.
Где-то за мемориалом Курской
битвы, на
выходе из очередного поворота на
пригорке у дороги нас
приветствует памятник фронтовым
шоферам. На крутом постаменте
навечно устремил усталые фары в
синее небо родной брат нашего “Захара”.
Правда, брат оказался старшим –
судя по обшитой металлом кабине и
штампованным полукруглым
передним крыльям, ещё довоенного
выпуска.
Когда наша маленькая
автоколонна “навылет”
пересекала небольшие
городишки, расположенные на нашем
маршруте, нас встречал такой
энтузиазм населения, который не
снился и Остапу Бендеру c
его незабвенной “Антилопой
Гну”! Завидев наших ветеранов,
выискивающих нужную дорогу в
незнакомом городишке или
медленно вваливающихся в поворот
на очередном перекрёстке, такие
чинные ещё секунду назад
прохожие вдруг
расцветали лучезарными
улыбками, начинали размахивать
руками и кричать нам вслед что –
то восторженное. Было
в этих искренних, мимолётных
встречах что - то до боли
трогательное и родное. Да это и
понятно – наши машины приехали к
ним из нашего общего Детства!
Очередная, уже вторая ночёвка.
Ночуем под открытым небом, на
походных матрацах прямо возле
наших машин, завернувшись в
серебристую пластиковую плёнку.
Очень тепло и комфортно.
Умученные тяжёлой дорогой наши
мужики, даже не успев как следует
устроиться на ночлег, уже пугают
всю округу мощным, богатырским
храпом. Много, ох как много желающих
переночевать с нами по соседству
побывало за ночь рядом с нашими
машинами. Но, послушав минут пять
наши посвисты, всхлипы и утробное
рычание, тихо, на “мягких”
колёсах и ближнем свете фар,
растворялись в ночи в поисках
лучшего места для отдыха.
Шестой час. Раннее утро. С
неимоверными усилиями
расталкиваю ребят. Надо ехать
дальше.
…Разгон – перегазовка -
третья передача,
разгон – перегазовка -
четвёртая, прямая. И опять,
утробно рыча, моторы перемалывают
сухой асфальт дороги, заглатывая
километровые столбы…
Каждый новый пройденный “сотый”
километровый столб – это наша
маленькая общая победа над
разделяющим нас расстоянием от
наших друзей
и близких. Над разлукой. Над
дорогой. И мы с напарником
молча пожимаем друг другу руки.
Сколько таких рукопожатий у нас с
ним ещё впереди…
Самая длительная, но и самая
незабываемо восторженная
проверка была на Чонгарском посту.
Это – ворота в Крым. Гаишники,
пачкаясь в пыли и гремя жезлами,
всласть налазились по нашим
машинам. Распахнув капоты,
долго уважительно цокали языками.
Ну мужики, вы даёте! И как же они
ещё бегают! Их удивляло
и умиляло буквально всё, к
чему мы уже успели попривыкнуть
за долгие дни дорожной эпопеи – и
похожий на поросёнка “зализанный”
мотор “Малыша”. И чугунная
громадина пышущего жаром
шестигоршкового “захаровского”
двигла.
Они оказались не просто
сотрудниками ГАИ, но и подлинными
водителями – профи. Вопросам не
было конца – каков “по факту”
расход бензина, а как запускается
двигатель “на горячую” и в холод,
какое моторное масло применяем и
т.д. и т.п. Терпеливо и
обстоятельно поясняем, что на
двигателях наших машин
установлены стартеры типа “кривое
зажигание” – нажал на ручку и вся
спина мокрая от пота. А руки
постоянно болят от заводных
рукояток. /Шутка!/
Утолив техническое
любопытство, наши новые знакомые
очень вежливо попросили
разрешения сфотографироваться на
память возле наших машин.
Расставались мы обоюдно
довольные.
Конечно, всё это приятно, но
нас ждала западная оконечность
Крымского полуострова - мыс
Тарханкут. Это наш конечный пункт.
Там наши родные и близкие с
надеждой и нетерпением
вглядываются в крымскую степь,
прислушиваясь к звукам
проезжающих машин.
Только один - единственный раз
наш “Захар” как - то странно и
обречённо заглох
на полном скаку. Случилось это уже
за “Красногвардейским”,
в бескрайней крымской степи.
Не помогали ни охлаждающие
примочки корпуса бензонасоса, ни
усиление искры перемыканием
шунтовых контактов. Все наши
действия по реанимации двигателя
ни к чему не приводили. Всё в
моторе было исправно, но он не
работал! Как говорится – всё
кипит и всё сырое!
И вот когда мы почти
передрались в кровь и сопли
между собой возле его мёртвой
туши, когда были вырваны почти все
волосы из наших стремительно
лысеющих голов, Николай
Васильевич Сальноков, он же
Прокладкин, грубо отогнав нас
пинками от безмолвной машины,
решительно подошёл к радиатору “ЗИСа”.
Что он там говорил, этой капризной
“железяке”, ласково поглаживая
усталые крылья, мы не знаем до сих
пор. Но после этой странной и
совершенно не технической
процедуры наш “Захарушка” как -
то сразу, с первого же проворота
заводной рукоятки
мягко и очень уверенно
завёлся. Больше таких странных
капризов он себе не позволял.
Видимо, даже железные нервы
иногда отказывают в такой дальней
и трудной дороге!
Третью ночь мы встречали за
рулём. Весь предыдущий день “Захара”
лихорадило. На крымских дорогах
вовсю гуляло тридцатиградусное
лето и он начал “задыхаться” от
усталости. Не хватало даже
вечерней прохлады,
что бы остудить его старое,
изношенное “сердце”
до приемлемой температуры. И вот
мы вынуждены двигаться ночью. В
ночной тишине нашему “больному”
стало как - то полегче. Мы
приоткрыли на
сколько смогли, боковые капоты,
подложив пол них мои кеды. Машину
я вёл босиком.
Но вот, включив указатель
левого поворота, мы съезжаем с
трассы Черноморское – Оленёвка, в
предрассветную степь Тарханкута.
За десятилетия стихийного
автотуризма в этой
многострадальной степи
автомобильными колёсами нарезано
огромное количество
разнообразных
и совершенно бестолковых
дорог. Мы
долго, нервно плутаем на машинах
между палаточными поселениями на
берегу, разыскивая
НАШ лагерь и попутно вспугивая
влюблённые парочки из самых
пикантных положений.
Ага! Вот она, “Пиратская
бухта”!
Теперь мы сориентировались!
Значит, направляться нам нужно
влево, до “Колодца”!
И вот в предрассветной
степной дымке, далеко, там впереди
на берегу, нам и только нам
призывно и радостно размахивают
чьей - то цветастой юбкой. Нас
ждали! Нас ждали всю ночь напролёт!
Нас ждали с любовью и тревогой. И
как только наша деревянная кабина
со скрипом и стонами стала
подниматься из-за ближайшего
холма, навстречу нам рванулись
все измученные томительным
ожиданием обитатели нашего
лагеря. Мне ничего не оставалось,
как только затормозить и
выключить двигатель перед этим
валом любви и обожания…
Наша история со счастливым
концом. Вовремя и без особых
приключений мы добрались до нашей
группы. И была Встреча, полная
неподдельной и искренней радости.
И были крепкие
объятия и счастливые слёзы. И была
экспедиция.
Но это уже совсем
другая история.
В.В.Денисов
Москва
январь 2005 года. |
